«Российскость» (Russianhood) как фактор формирования гражданской идентичности в современном Казахстане

17 июля – 13 августа 2015 года

Центральная площадь в г. Ушарал

Основной метод исследования – включенное наблюдение. Дополнительные методы: полуструктурированное интервью, наблюдение, анализ материалов СМИ и публичных выступлений представителей власти, фотофиксация.

Первой целью проведенного полевого исследования являлось рассмотрение «российскости» как фактора формирования и репрезентации гражданской идентичности в современном Казахстане.

Город Ушарал Алакольского района Алматинской области выступал в данном случае как кейс, и главной стратегией моей работы было как можно более широкое обозрение того, чем живет город, какие проблемы в первую очередь волнуют его жителей, как ощущают себя русские, и вообще есть ли какие-либо проблемы с «русскостью».

Во многом выбор места был обусловлен легкостью «входа в поле» (что в ограниченные сроки полевой работы довольно весомый аргумент). Родственники по линии моей матери до сих пор живут в этом районе. Они русские, и поэтому мне показалось логичным войти в проблематику через непосредственное общение с ними: погружение в их повседневность – в работу, в отдых и, в том числе, повседневные проблемы.

Рынок в г. Ушарал

Вход в городское «сообщество» (кавычки в данном случае указывают на достаточную условность данного термина) осуществлялся мной через взаимодействие с торговцами на местном рынке. Вместе со своей тетей я торговала китайской бижутерией (т.н. «медицинским золотом»). Каждый день (иногда с перерывами – для интервью или работы в библиотеке) в 9 утра мы вместе с ней шли на рынок на свое определенное место, раскладывали украшения и ждали покупателей до 16:30 (рынок закрывался в 17:00). Рядом с нами располагался лоток с прохладительными напитками, которыми торговали соседки, и, учитывая, что температура в среднем днем в Ушарале колебалась между отметками +35 и + 40 градусов, место было довольно «бойкое». Рынок вообще является удачным местом, поскольку там всегда много людей, и они постоянно о чем-то говорят между собой.

Ограничением, однако, было то, что не было возможности обозревать ВЕСЬ рынок, а лишь отдельную его часть (хотя, иногда, играя роль «покупателя», мне удавалось пообщаться и с другими продавцами). Другой трудностью был языковой барьер: хотя в большинстве случаев коммуникация между русскими и казахами происходила на русском языке, в случаях, когда выбор падал на казахский, мне приходилось трудно.

Среди моих информаторов было несколько русских семей из г. Ушарал, а также из поселков Жаланашколь и Тахты.

Изменения в гербе Казахстана

Кроме работы на рынке (наблюдение и повседневные разговоры, которые каждый день фиксировались в полевом дневнике), местами моего наблюдения и общения были городской и областной акиматы (администрации), районная библиотека, а также несколько опосредованное общение с местным журналистом, который передал диск со своими статьями, однако на интервью так и не согласился, мотивируя это чрезвычайной занятостью.

Одно из наиболее ярких наблюдения из районного акимата - посещение двух семинаров, организованных для глав районов, директоров школ, библиотек, домов культуры. Одни был посвящен новой государственной символике (точнее сказать «новой», поскольку различия в гербе были очень незначительны), а другой тому, что в советское время назвали бы «идеологическим просвещением» (ораторы с трибуны рассказывали о том, как важно для достижения процветания Казахстана следовать президентской программе «100 шагов»). Из присутствовавших в зале порядка 70 человек только ОДНА девушка была русская (она оказалась фотографом) – отсюда можно сделать вывод о представительстве русских на управленческих позициях в современном Казахстане.

Стенд в библиотеке г. Ушарал

Ситуация в районной библиотеке с наличием книг на русском языке, хотя и напоминала ситуацию с управленцами, однако не была столь однозначна. То, что можно было видеть в читальном зале на полках – в основном на казахском языке. По словам одного из старейших библиотекарей, книги на русском поступают раз в квартал, но больше все-таки на казахском. Отдельные стеллажи в оформлены как выставки. Темы выставок (слева направо – фото): 550 лет казахской государственности (1465 – 1847), далее стеллаж по той же теме – посвящен великим батырам, затем один стеллаж к 70-летию Победы в ВОВ (участие казахского народа), затем ТРИ стеллажа с работами Н.А.Назарбаева, и на боковой стене – два стеллажа, посвященные региональным и национальным поэтам и писателям. Чем не репрезентация иерархий (и компонентов) национальной идентичности..?!

Однако, не стоит делать поспешных выводов о присутствии русского языка, поскольку, и это ясно прозвучало в интервью с основательницей славянского этнокультурного центра г. Ушарал (сейчас эта общественная организация называется по-другому, а ее задачи включают в основном решение социальных проблем – они вышли за пределы сферы культуры), Интернет стал мощным конкурентом библиотечного чтения – люди читают в электронном виде все больше и больше.
Завершая короткий экскурс в некоторые наиболее яркие моменты поля в Ушарале, стоит сказать, что материала по теме удалось собрать довольно много, и он требует своего осмысления. В то же время, вопросов появилось гораздо больше, чем ответов, и в этом, на мой взгляд, самый главный результат поездки.

Как было указано выше, кейс Ушарала был лишь одной из целей поездки в Казахстан. Второй целью был сбор дополнительного материала в поселке Шыгыс, который был первым пунктом моего исследования в Казахстане летом 2013 года. Собранный два года назад материал лег в основу нескольких публикаций, осветивших проблему репатриантов в контексте концепции культурного гражданства. Но сейчас было необходимо выяснить более подробно ситуацию с домами в поселке – подвергались ли они реконструкции, как жители справляются с долгами, что в общем изменилось с тех пор (о конфликте в Шыгысе более подробно см.: Поправко И.Г. «Истинные казахи» в пространстве языка, культуры и времени (оралманы и «культурное гражданство») // Диаспоры (независимый научный журнал), 2014. №2. С. 39 – 56). Акцент именно на материальной стороне этой проблемы был вызван моим интересом к акторно-сетевой теории (actor network theory – ANT) как теории, дающий новый язык описания и понимания происходящих событий. С точки зрения ANT:

дома, построенные с нарушением всех норм и требований,
чиновники и подрядчики, похитившие средства, которые как раз бы и обеспечили должное качество построек,
люди, которые замерзли в этих домах и стали отапливать их электрическими обогревателями,
энергетики, которые установили определенные тарифы за электроэнергию,
жители соседней деревни, которые весьма болезненно восприняли «бунт» оралманов из-за слишком больших счетов за электричество,
представители городского акимата, которые вышли на разговор с возмущенными шыгысовцами,
представители банков, с которыми потом договаривались представители акимата о реструктуризации долга …

… все это СЕТЬ, где каждый актор (актант) влияет на ситуацию. И сложившаяся в ходе этого конфликта «групповость» (Р.Брубейкер) – или групповая идентичность оралманов Шыгыса – это тоже один из актантов сети.

Отремонтированный дом в пос. Шыгыс

Что в итоге. Ряд домов утеплили. Во многом за счет самих жильцов или найденных ими спонсоров. Вот иллюстрация ситуации со слов прораба Андрея Загузова, организация «Оскемен-Водоканал», которая была привлечена для переделки дома пожилой женщины из пос. Шыгыс Нуркамал Аубакир (за счет средств спонсоров): «Мы меняем все: входную группу, кафель, сантехнику. Фундамент просел, его закладывали без расчета на сточные и талые воды. Тем более, что он оказался толщиной всего в пять сантиметров! Это уму не постижимо! Стены сделаны из тонких пеноблоков. По сути, эти домики – просто каркас, на который нужно наращивать настоящие, а не пенопластовые стены, потолок, укреплять фундамент и так далее». (Фоминых Е. Отмазка на миллион // Общественно-политическая газета Казахстана «Время». 23 ноября 2013).

Разрешили ставить печи (фото). Не ясно, правда, когда люди смогут оформить предоставленные им дома в собственность. Это обстоятельство вызывает разное отношение к домам (это видно даже внешне – фото): кто-то намеренно не облагораживает придомовую территорию, не делает качественный ремонт, воспринимая это жилье как временное, а кто-то, наоборот, активно разводит огород, возводит хозяйственные постройки. Некоторые наиболее предприимчивые открывают свой маленький бизнес – пилят доски, делают пескоблоки и продают это соседям. Так складывается особая сеть и особый мир оралманов, удаленный от города (в городе из-за незнания русского языка им работу найти очень трудно). Описать эту сеть, включая туда материальные актанты – одна из ближайших моих задач.

И.Г. Поправко